Реклама
Опрос
Как вам фанатский перевод "Сезона гроз"?

Великолепно, блестяще сохранен авторский стиль.
Хороший, добротный перевод, читать можно.
Так себе, явная любительщина, многовато ошибок.
Отвратительно, полная халтура, невозможно читать.
Не читаю, подожду официального перевода.



Результаты
Другие опросы

Голосов: 8712
Комментариев : 26

Шныра 23 Июня 01 12:09 Cообщение № 14500


Это можно не читать :-)
Прошу прощения за спам (или это называется флуд?) :-) В общем, за большой текст, не имеющий отношения к общему сюжету опусов... В свое оправдание могу сказать, что, во-первых, - так уж написалось, а во-вторых, - сабж :-)
=======================
Шиповник пах совершенно одуряюще. К грозе, наверное, - подумалось отчего-то Шныре. Она задумчиво отщипнула шелковый бледно-розовый лепесток – и теперь машинально жевала его, глядя, как над опушкой суетятся визгливые стрижи.
Вообще-то, если честно, она сейчас предпочла бы сбегать к замку, проверить, что там и как, убедиться, что со всеми все в порядке. Но не в меру заботливая мамочка Тирр мигом пресекала все ее попытки сбежать, а когда нетерпеливая Шныра, не выдержав, попыталась взбунтоваться, вредная мамочка мигом отобрала у дочки новую игрушку – подаренный Шумилом шлем. Хорошо еще, что не сломала, а припрятала здесь же, в кустах шиповника. Шныра, разумеется, подсмотрела, куда Тирр его запихнула, осталось только как-нибудь усыпить мамулину бдительность, утащить шлем – и только ее мамочка и видела…
- Неделю прятаться буду, - мстительно решила Шныра, покосившись на длинный хвост, подозрительно расслабленно лежащий в полутора метрах от нее. – Или две. Или три…
Повернув голову, она наткнулась на внимательный взгляд трех маминых глаз и еще раз вздохнула, потянувшись носом к колючей ветке за новым лепестком.
Нет, конечно, усыпить бдительность Тирр не так уж трудно. Всего-то навсего надо будет несколько дней притворяться пай-Шнырочкой, а когда мама поверит – тут то и удрать, куда ноги унесут…
Все бы ничего, но Шныра чувствовала, что это решение – не из лучших. Во-первых – обманывать нехорошо. Во-вторых – мама обидится, наверное. Ну, а в третьих…
- Несколько дней мне просто не выдержать, - поняла Шныра.
Если уж все равно придется схитрить, то надо как-нибудь по-быстрому, чтобы совесть потом не мучила.
Эх, если бы это она была Тирриной мамой, ух она бы…
Шныра осторожно покосилась за спину и тихонько хихикнула, представив, как она важно и серьезно воспитывала бы дочку-Тирр.
А если бы Тирр закапризничала, уж Шныра-то точно придумала бы для нее какую-нибудь сказку – не то, что мамочка, которая все время сказки только обещает, а никогда не рассказывает…
А, кстати, почему бы и нет?
Шныра подпрыгнула, и, не обращая уже внимания на сторожко дрогнувший Тиррин хвост, принялась нетерпеливо приплясывать у маминого носа.
- Сказку хочу! – потребовала она. – Длинную!
«А когда она заснет, рассказывая сказку, - заберу шлем и смотаюсь отсюда подальше» - решила Шныра, наморщив нос, – шиповник ей давным-давно надоел.
***
Давным-давно, в большом-пребольшом лесу жил да был эльф.
[- Наш скотоель? – спросила Шныра. – А он вечно по лесам шатается, не живется ему в замке…]
У эльфа были: зеленый костюмчик, расшитый золотыми и серебряными нитями, такая же зеленая шапочка – и пара изящных сапожек из мягкой зеленой кожи.
[Шныра хихикнула, представив себе Скоя в таком вот зеленом и блескучем, но от комментариев воздержалась, чтобы не перебивать. Ишь ты, какой модник, бегает по лесу, весь покрытый зеленью…]
А еще у эльфа были сокровища – золотой колокольчик, серебряный бубенчик и медная погремушка. И если он хотел пить, то звенел погремушкой. К нему прилетали мелкие лесные птахи – и приносили в клювиках чистую и свежую ключевую воду.
А когда эльф был голоден, он доставал из-за пазухи серебряный бубенчик – и на его звон прибегал серьезный трудяга-ежик.
[Джеррет? – подумала Шныра.]
На иголки ежика были наколоты для эльфа отборные грибы и маленькие райские яблочки, а иногда – душистые земляничины или ягодки малины.
[Да уж, - подумала Шныра. - Если бы это был злобный ворлок, то глупый эльф уж точно отравился бы…]
Ну, а если эльфу становилось скучно – он ведь жил так в лесу, наверное, лет сто, или даже двести, - он тихонько звенел золотым колокольчиком. И на этот звук – самый дивный из всех на свете звуков – прибегал к нему издалека прекрасный единорог. Он катал эльфа на своей упругой спине, а еще рассказывал ему обо всем, что творится в большом мире за пределами эльфьего леса.
[- А меня единорог катать на себе не стал, - пожаловалась Шныра. – Поговорил со мной – и убежал куда-то…]
Однажды от единорога эльф узнал, что на другом краю леса живет лепрекон. Маленький, и очень одинокий, как и все лепреконы. Потому что ужасно вредный, как и все они.
[- Прямо, как я, - удовлетворенно выдохнула Шныра, и ее интерес к рассказу заметно вырос.
- Ну что ты, - дипломатично улыбнулась Тирр, отвлекшись. – Это было самое настоящее вредное создание, а ты – просто маленькая капризуля.]
Услышав про лепрекона, эльф подумал, что обязательно должен подружиться с ним – и тогда им обоим в лесу будет не так одиноко.
- Не ходи туда, - предупредил его единорог, - лес большой, и тебе придется перебираться через овраги, бурелом и колючую чащу. Твой костюмчик испачкается, твоя шапочка порвется, или потеряется. Ты найдешь лепрекона, а он не станет с тобой разговаривать, или будет дразниться и кидать в тебя камни.
- Разве ты не сможешь привезти меня к нему на своей спине? – удивился эльф. Но единорог только покачал головой – он не любил маленького злобного лепрекона.
И тогда эльф пошел пешком. Долгая жизнь в лесу научила его аккуратности, и он, конечно же, не испачкал костюмчика и не порвал шапочку, хотя и пришлось ему перебираться через заваленные буреломом темные сырые овраги.
Но когда эльф уже почти добрался до другого края леса, и перелезал через кучу огромных вывороченных из земли коряг, за которыми начинались владения лепрекона, его изящный сапожок из мягкой зеленой кожи порвался, и эльфу пришлось стянуть его и идти босиком, неся сапог в руках. Хорошо еще, что идти было недалеко…
- Чего пришел? – буркнул лепрекон, увидев нежданного гостя. – Это мой дом, и я тебя не звал. Убирайся, а то пожалеешь!
Но эльф только обрадовался, что лепрекон заговорил с ним, и не стал кидаться камнями. Он приветливо кивнул маленькому угрюмцу – и сел, прислонившись спиной к стволу дерева.
- Я пришел познакомиться с тобой, - сказал он, блаженно вытянув уставшие ноги.
- Вот и познакомились, - криво усмехнулся лепрекон. – А теперь проваливай! Терпеть не могу таких, как ты!
Эльф покачал головой и продемонстрировал злому лепрекону порванный сапог.
- Боюсь, в этом я недалеко уйду, - сказал он. – Побегай-ка босиком по лесу, сам узнаешь.
Вредное создание так и взвилось от ярости:
- Ты нарочно его порвал! – обвиняюще закричал лепрекон. – Ты решил выманить меня хитростью из моего уютного лесного уголка! Ты хочешь, чтобы я не выдержал твоего присутствия и сам ушел отсюда!
- Вовсе нет, - сказал эльф. – Там, где живу я – согретые солнцем лесные опушки, мягкая трава и отливающие золотом листья. Там птицы целыми днями поют для меня самые лучшие песни, а цветы тянут ко мне лепестки, чтобы я погладил их.
[Шныра машинально сорвала розовый лепесток, чтобы пожевать – но он показался ей горьким, и она прилепила его на кончик носа.]
А здесь? Посмотри, в каком угрюмом и сыром месте ты построил себе дом, - продолжал эльф. – Здесь за мной вслед тянутся не цветы, а изломанные коряги. А из птиц здесь летают одни вороны, и их крики пугают, а не радуют.
[- Вороны – еще ничего, - сообщила Шныра. – А вот когда филин в лесу ухает по ночам – и в самом деле жутковато.]
- Вот и убирайся, раз тебе здесь не нравится, - повторил лепрекон. – А мне тут хорошо. Мне нравится, когда пахнет сыростью и грибами. Вороны своими криками предупреждают меня о незваных гостях вроде тебя. А коряги, которые тебе так не нравятся, надежно защищают меня от большинства недоумков, которые, в отличие от тебя, не хотят рвать свои сапоги и не лезут ко мне.
- Коряги похожи на твою душу, - тихо сказал эльф. – Они такие же острые и неровные, но нельзя же хотеть прожить всю жизнь такой вот корягой в окружении себе подобных.
- Это тебе так кажется, - засмеялся лепрекон. – А мне нравится.
- Хорошо, - сказал эльф. – Я скоро уйду. Но я голоден и хочу пить. Ты не предложишь мне воды и чего-нибудь поесть?
- Пей из лужи, - хмыкнул лепрекон. – Я ведь пью. А вместо еды могу предложить тебе только кору деревьев, да прошлогодние шишки.
[- Вот жадина! – возмутилась Шныра. – У самого, небось, полная норка вкусненького…]
- Ну и злюка же ты! – удивился эльф. – Что ж, раз так – обойдусь и без твоего угощения.
И он достал из кармана медную погремушку и серебряный бубенчик. Позвенел ими – и на звук прилетели горлицы с прохладной водой в клювиках. А чуть позже прибежал большой взъерошенный еж – ему пришлось пробираться через бурелом, и половину яблок он растерял, но и того, что осталось, хватило эльфу – он ведь ел очень мало, как все волшебные существа.
[Шныра представила себе аппетит Скоя и всех знакомых драконов – и долго чихала, чтобы скрыть смех.
- Может быть, у тебя аллергия на шиповник? – встревожилась Тирр, но, просканировав любимое чадо, успокоилась.]
- Брысь! Пошли отсюда! – закричал лепрекон. – Вот ведь какой – сперва сам пришел, а теперь еще и зверье свое с собой привел…
- Они принесли еду для меня, - сказал эльф. – Сейчас они убегут, и не придут больше, если я не позову их волшебным звоном.
И эльф показал лепрекону погремушку и бубенчик.
У злюки разгорелись глаза. Ведь, если по правде, кому понравится постоянно пить воду из лужи, когда есть на свете чистые, светлые и прозрачные родники.
[- А я больше томатный сок люблю, - сказала Шныра. – И еще молоко!
Тирр вздохнула – почему-то после родов у нее так и не появилось молоко, и теперь ее котенку приходится добывать его себе другим способом. Хорошо еще, что дочурка появилась на свет такой приспособленной к миру и к здешней еде!]
- Если ты дашь мне эту медную погремушку, я, так и быть, починю твой противный рваный сапог, - сказал лепрекон. Всем известно, что лепреконы – самые лучшие в мире сапожники, и эльф почти не задумывался. Ведь в зашитом сапоге он доберется домой гораздо быстрее, а там полным-полно быстрых ручьев и бьющих ключом родников!
- Конечно, я с удовольствием подарю тебе эту погремушку, - сказал он.
[- Вот какой! – рассердилась Шныра. – А про бедных птичек, которым теперь придется в это жуткое место летать – он и не подумал даже!]
Лепрекон подскочил к эльфу, выхватил у него сапог и убежал с ним в свою норку под самой большой из коряг. Вскоре оттуда донеслись негромкие постукивания молоточка, и обрадованный эльф весело захрустел предпоследним яблочком. Последнее, самое круглое и красивое, он на всякий случай приберег для маленького злюки – вдруг, да соблазнит лепрекона угоститься.
Если бы он знал, о чем в своей глубокой норке думает противный лепрекон, он бы, наверное, так не радовался…
[- Ой! – громко вскрикнула Шныра и даже подпрыгнула на месте.
- Да ты не волнуйся так, это же сказка, - улыбнулась ей Тирр.
- Ничего себе – сказка! На меня такая капля свалилась! Сейчас гроза начнется!
Тирр и Шныра очень похожим движением повели носами в воздухе – и в самом деле – пахло грозой.
- Бежим в мою любимую пещеру! – решила Шныра, и не стала протестовать, когда Тирр, обхватив ее хвостом, посадила на спину и поскакала по лесу длинными прыжками.]
Эльф не знал, что лепрекону очень понравилась не только медная погремушечка, но и серебряный бубенчик – и сейчас злодей как раз думал, как бы отобрать бубенчик у глупого эльфа. Если бы он не был таким вредным и злым, он бы, может, просто попросил его – в подарок, или поиграть некоторое время. Но он думал, что эльф, уж конечно, ни за что не расстанется с такой ценной вещью – а значит, надо отобрать бубенчик силой или хитростью.
Может быть, не все лепреконы на свете владеют магией, но именно этот знал несколько очень вредных и опасных заклинаний.
[- Которое лапы отрывает? – спросила Шныра, вспомнив про нехорошее поле в замке.
- Почти, - кивнула Тирр.]
- На, забирай свой сапог, - крикнул лепрекон, выбравшись наружу. Кинул сапог, стараясь больно попасть в эльфа – но тот ловко поймал его на лету. – А теперь отдавай погремушку!
- Возьми, конечно! А яблоко не хочешь?
Но лепрекон схватил погремушку и отбежал подальше.
- А теперь надевай сапог и убирайся поскорее!
Эльф решил не спорить с вредным хозяином – и так и сделал.
Но уйти далеко не смог. Только-только перелез через коряги, как в сапоге – прямо в самую пятку – вылез острый-преострый гвоздь.
Ну, конечно, эльф тут же попытался снять сапог – но сапог и не подумал сниматься. Вот каким было заклинание противного лепрекона.
Ничего другого не оставалось, эльф вздохнул, и полез обратно, опасаясь, что сейчас лепрекон разговаривать с ним уж точно не станет. Но тот сидел на пне и неприветливо, настороженно – но и злорадно тоже – смотрел на эльфа.
- Ну, и зачем же ты опять пришел?
- Да вот, в сапоге чего-то больно колется. И не снимается сапог. Придется тебе мне помочь, а то не могу идти.
[- А он что – в самом деле такой глупый, и не догадался? – хмыкнула Шныра.]
- Помогу, - хитро прищурился лепрекон. – Но не задаром… Отдавай бубенчик, или убирайся, как хочешь.
- А ты не будешь обижать моего друга-ежика? – забеспокоился эльф.
- Вот еще! Очень надо! Пусть бегает по лесу и собирает для меня грибы. А если не будет, тогда я его самого съем!
Делать нечего – пришлось эльфу отдать бубенчик.
- Ну, и дурак же ты! – засмеялся лепрекон, тихо зашептал свое заклинание – и сапог перестал колоться.
Грустный и огорченный эльф двинулся в обратный путь. Жалко было ежика, и жаль птиц, которым придется теперь служить злому лепрекону.
А лепрекон, оставшись в одиночестве, позвенел бубенчиком, погремел погремушкой, напился, наелся, пригрозил ежику, чтобы тот впредь приносил побольше еды, - и задумался.
Ведь если этот глупый эльф так легко расстался с такими полезными волшебными предметами, значит, у него, наверняка, осталось что-то еще – гораздо более ценное и красивое!
- Ах ты, обманщик! – закричал лепрекон вслед ушедшему эльфу, а потом, разгневавшись, послал ему вслед самое сильное и страшное из своих заклинаний. Подождал немного – и решил посмотреть, как подействовало заклинание, и что случилось с эльфом.
Эльф еще не успел уйти далеко, когда заклинание лепрекона ударило в большую корягу. Ее кривые острые черные ветки вмиг изогнулись, схватили бедного эльфа и принялись душить его и вертеть в воздухе. Он уже почти умирал, когда появился лепрекон.
- Что ты мне дашь, чтобы я освободил тебя? – злобно засмеявшись, спросил он.
- Шапочку! Или сапоги! Или костюмчик! Забирай, что хочешь, только отпусти меня!
- Тогда дай мне то, что ты прячешь в кармашке!
Эльф покачал головой – и коряжья ветка еще сильнее сдавила его горло.
- Но я не могу отдать тебе его! – прохрипел полузадушенный эльф. – Ему здесь не понравится! Ему будет плохо, если ты заставишь его прибегать к тебе! Он не любит тебя!
- Отдай! – завизжал лепрекон. – Или я велю коряге разорвать тебя в мелкие клочки!
[- Надо было глупому эльфу кричать погромче, - авторитетно заявила Шныра. – Тогда прибежали бы друзья с острым мечом и разорвали бы на клочки самого лепрекона!]
Эльф не хотел отдавать злому и противному лепрекону золотой колокольчик, просил и умолял отпустить его, но злодей не соглашался. Пришлось эльфу согласиться.
- Пожалуйста, будь к нему добр! – попросил эльф, передавая лепрекону колокольчик, вызывающий чудесного единорога.
- Не суй свой нос не в свое дело! – отрезал тот, велел коряге выпустить эльфа, и пошел себе домой.
Эльф тоже вернулся на свою согретую солнцем опушку. Много дней скитался он по лесу, пока нашел дорогу туда – но не умер от голода и жажды. Ему прошлось научиться самому находить себе пищу в лесу, а вода, чем дальше он уходил от жилья ужасного лепрекона, - тем была прозрачнее и вкуснее.
[- И все? – возмутилась Шныра. – Глупая какая-то сказка!]
Прошло много дней, недель и месяцев. Грустный одинокий эльф больше не прислушивался к пению птиц: ему всегда казалось, что в этом пении он услышит упрек от тех, кого предал, отдав в недобрые руки лепрекона. Постепенно эльф научился прятаться и от веселых лисиц, что прибегали к нему поиграть, и от хулиганистых белок, которые раньше делились с ним орешками.
А однажды рано утром его разбудил негромкий звук копыт. Эльф даже во сне узнал бы поступь своего друга-единорога – но сейчас он испугался, задрожал, и бросился прятаться.
Единорог вышел на поляну и негромко заржал, а со спины его спрыгнул… Ну, конечно, это был лепрекон! Только его было не узнать. Его прежде чумазое злое личико было тщательно отмыто, спутанные косматые волосы – расчесаны, а неряшливую одежду сменил щегольской наряд. Да что там говорить, у него даже шапочка появилась. Правда, не такая блестящая, как у эльфа, но зато очень изящная и украшенная синими перышками зимородка. И только ноги у лепрекона были как и прежде босыми и грязными. Ведь известно же, что настоящий сапожник всегда без сапог – ну, а лучше сапожников чем лепреконы, никому в целом свете не сыскать. Но зато…
- Эй, ты! – завопил он, подпрыгивая в нетерпении и держа в руках какой-то сверток. – Вылезай! Хорош прятаться! Я привез тебе новые сапоги! Вылезай, кому говорю!
Эльф не верил ни глазам своим, ни ушам. Он, наверное, так и не решился бы вылезти, но его убежище выдали вредные хихикающие белки. Единорог просунул голову между ветвей густого колючего шиповника, и эльфу пришлось таки выбраться. Он стоял, смутившись, и не смел посмотреть в глаза единорогу, но тот тихонько засмеялся, сказав:
- Ну, наконец-то мы с тобой снова встретились! Я давно соскучился! Почему ты не звал меня столько времени?
- Но как же… ведь колокольчик…
- Я ведь тебе говорил, что этот эльф ужасно глупый! – засмеялся лепрекон. – Он, наверное, все еще верит, что друзей можно звать только волшебным колокольчиком… Между прочим, эльф, ты все-таки меня перехитрил!
- Как это? – удивился эльф, и в глазах его сверкнули на миг прежние любопытные искорки.
- А так! Сперва мне разонравилась вода в моих лужах. Потом я привык к вкусной и свежей еде. Потом твой ежик вместе со своей ежихой сшили мне костюмчик из тонкого льна, а твои птицы сплели шляпку из соломки и подарили перышки для кокарды. А этот капризный единорог и вовсе отказался приходить ко мне туда, где я жил – и пришлось переехать на чистую светлую полянку. Представляешь, какой ужас? Весь прежний имидж – мантикоре под хвост! А все из-за тебя, между прочим!
- А ты правда переехал? – обрадовался эльф.
- Угу. Мы с тобой теперь соседи. Будешь ко мне в гости заглядывать?
- Буду, конечно! – просиял эльф. – А можно – прямо сейчас?
- Поехали! – сказал единорог. – Я вас отвезу.
[Шныра дослушала сказку и довольно фыркнула.
- А только все равно они все глупые, вот!]
***
Гроза уже закончилась, и в пещерку ползли по полу косые солнечные лучи. Шныра вздохнула: такой замысел зря пропал! Не удалось усыпить маму сказкой! Но Тирр задумчиво посмотрела на дочку и сказала:
- Эх ты, непоседа! Беги уж!
- Ой! А можно, что ли? – Шныра подпрыгнула.
- Ну, если ты пообещаешь не совать лапы туда, где их могут оторвать…
- Мам, я что, совсем безмозглая, по-твоему? – возмутилась Шныра. Потом задумалась и прикусила язычок.
- Ты просто еще совсем котенок, - улыбнулась Тирр.
- Тогда я побежала! И, мам, спасибо за сказку!
Шныра выскочила – и большими прыжками помчалась в сторону Каэр Морхена.
Тирр посмотрела ей вслед и вздохнула.
Детям нужны сказки. И сказки, наверное, обязаны всегда хорошо кончаться. И незачем маленькой Шныре знать, что когда единорог узнал, как волшебный колокольчик попал в руки мерзкого лепрекона, то обиделся на эльфа и навсегда ушел из леса. А эльф долго печалился, и белый свет был ему не мил. И понемногу он превратился в мрачного и угрюмого, точь-в-точь, как лепрекон. А сказочный лес стал засыхать, и затягиваться репейником, крапивой и чертополохом… Нет, такой конец сказки Шныре совсем не понравился бы…
Тирр вышла из пещерки и свернулась калачиком на влажной, но уже нагретой солнцем траве. Она, и впрямь, собиралась немного вздремнуть, когда услышала за спиной чьи-то легкие шаги.
- Ты! – удивилась она и даже задержала дыхание.
Единорог лишь наклонил голову – и в самом деле, зачем отвечать на риторические вопросы?
- Спасибо за сказку, - сказал он. – Я и не знал, что эта история кому-то известна…
Тирр смутилась. Но потом не выдержала, и задала таки свой вопрос:
- А как это все было на самом деле?
Единорог взмахнул хвостом.
- Ты рассказала все, почти так, как и было на самом деле. Только, почему-то не упомянула, что лепрекон был на самом деле самочкой. Такой маленькой, забитой, злой на весь свет… - Он тихонько засмеялся. – А иначе, по-твоему, с чего бы ему так увлечься блестящими безделушками?
Он помедлил немного, а потом продолжил:
- Поначалу она была такая грязная и противная, что мне и близко-то подходить к ней не хотелось. Ну, а когда у меня не оставалось выбора, пришлось применить магию единорогов. И получилась очень даже симпатичная самочка… для лепреконов, конечно. Эльфу тоже понравилась, между прочим… У них родились две девочки-близняшки. Красивые в папу и вредные в маму. Волшебные безделушки родители повесили им на колыбельку, и эти ужасные младенцы, еще не научившись вставать и говорить, уже вырвали у меня половину волос из гривы, - единорог рассмеялся, и Тирр могла бы поклясться, что слышит в его смехе гордость и нежность.
- Ну, удачи тебе! – сказал единорог, и тихо скрылся в лесу.
Он знал, что взрослым мамам иногда тоже надо рассказывать сказки…


Дата публикации: 2009-02-10 08:23:45
Просмотров: 5037



[ Назад ]
Ваше имя:
Ваш e-mail:

Very Happy Smile Sad Surprised
Shocked Confused Cool Laughing
Mad Razz Embarassed Crying or Very sad
Evil or Very Mad Twisted Evil Rolling Eyes Wink
Exclamation Question Idea Arrow

Запомнить

А. Сапковский
Анджей Сапковский

Нет войн Добра со Злом, есть войны, в которых разные стороны имеют разные интересы.

Поиск

- Минимум 3 символа


Карта сайта
Галерея





Интересное
Нет данных для этого блока.
Архив
Показать\скрыть весь
Октябрь 2024: Новости | Статьи
Сентябрь 2024: Новости | Статьи
Август 2024: Новости | Статьи
Июль 2024: Новости | Статьи
Июнь 2024: Новости | Статьи
Апрель 2024: Новости | Статьи
Статистика