Тема с вариациями - Миры Анджея Сапковского


	Тема с вариациями (Вторая Мировая война в романах А. Сапковского) А перед нами все цветет, За нами все горит. Не надо думать - с нами тот, Кто все за нас решит. С произведениями Анджея Сапковского происходит нечто противоположное творящемуся с книгами Толкина. Профессор упорно отрицал аналогии с событиями Второй Мировой войны в своем романе, но исследователи упорно их отыскивают. У Сапковского аналогии налицо( и автор в этом прямо признается), но большинство читателей этого не замечает. Не знаю, ставил ли автор задачей обыграть указанные события в своей эпопее с самого начала. Складывается впечатление, что не ставил, да, возможно, и эпопея вначале не замышлялась. Первый роман цикла "Ведьмак" - "Последнее желание" на скорую руку сшит из самостоятельный рассказов, представляющих собой "черные" вариации на темы классических сказок типа "Сказок сестер Гриммер" Танит Ли. Со второй книгой - "Меч предназначения" - стало ясно, что прием себя исчерпал, и дальше действия не потянет. И тут возникла идея... Что, собственно, являет собой "исторический" сюжет цикла? Мощная тоталитарная империя предпринимает одну, а затем вторую попытку завоевать мировое господство. Противником ее выступает коалиция государств, проводящих, хотя бы внешне, более либеральную политику. Первой жертвой империи становится маленькое пограничное государство, фактически, преданное союзниками. Затем союзники втянуты в войну, но отступают по всем фронтам. Причина не только в военном превосходстве империи, но и использовании преследуемого на землях коалиции народа. Империя, используя культивируемую между народами ненависть, формирует из них карательные органы, обещая в качестве платы предоставить государственную независимость. Заметим, что другое "национальное меньшинство", именуемое также "низшей расой", завоевателей не поддерживает, а принимет активное участие в вооруженной борьбе (за что впоследствии и поплатится). Завоеванные территории заселяются подданными империи. Жестокость в отношении мирного населения приводит к партизанской войне. Длительное время сохранявшие нейтралитет правители присоединяются к коалиции. Наступает перелом. Империя проигрывает генеральное сражение, а затем и войну. Парад Победы, мирная конференция, раздел сфер влияния. Военных преступников вешают, впрочем, в ничтожном количестве, большинству из них удается скрыться... И так далее. Тема задана. Начинаются вариации. Во-первых отсутствует противостояние сверхдержав. Сверхдержава у Сапковского одна. Империя Нильфгаард во многих отношениях "ведет себя" подобно Германии - зачинщице обеих мировых войн. Однако, Нильфгаард, проиграв войну, всего лишь лишается завоеванных территории (да и то не всех), и в целом остается сильным самостоятельным государством. Кроме того, политике Нильфгаарда чужд расизм (скорее он присущ противникам империи), ее определяет личный произвол императора, во многом озабоченного, при всей своей жажде править миром, поиском внутреннего врага. И в этом отношении Нильфгаард напоминает Советский Союз. Однако в других эпизодах "советские" приметы отданы союзникам. Противники попеременно играют друг друга. Цинтра вызывает определенные ассоциации с Польшей, первоначально завоеванной Германией, а затем попавшей в советскую сферу влияния. Но определенное сходство есть и с Чехией, страной, "преданной союзниками"( подчеркнуто "львиной" символикой из чешского герба). Но в финальных главах последнего романа цикла в роли как Чехии, так и Польши, попеременно выступает Ривия. Оппозиция "восток - запад" заменена оппозицией "север - юг". Краснолюды в некоторых эпизодах (но далеко не всегда) "играют" евреев, но эльфы не "играют" украинцев либо прибалтов, хотя исполняют их функции как "лесных братьев" и эсэсовцев. Как видим, у стран и народов действуют непрямые ассоциации с реальными прототипами. Что касается конкретных персонажей, тут о прототипах вряд ли может идти речь. Император Эмгыр* - не Гитлер и не Сталин, это тиран вообще. Дийкстра - не "гестапо-Мюллер", не Ален Даллес, и конечно, не Берия, это собирательный образ главы спецслужб, и в этом качестве может заимствовать понемногу от многих. Автор, очевидно, понимает, что романизация исторических персонажей нередко ведет к их романтизации, а по отношению к реальным фигурантам это неприемлемо. Единственное исключение составляет Вильгефорц, из которого явственно проглядывает доктор Менгеле, но это персонаж, которому в отличие от вышеназванных не достается и тени авторского сочувствия. Теперь о реалиях. Совет королей -- организация сравнительно бесполезная, ибо каждый "тянет на себя", напоминает о Лиге наций. Резня на острове Танедд - это, что называется, "два в одном". У каждого, кто знаком с древней историей, это словосочетание вызывает воспоминание о резне друидов на острове Танедд, устроенном римлянами в 6О году н. э. Но в действительности отыгрывается "ночь длинных ножей". Напомню: те, кто обладает реальной властью, обманом заманивают конкурирующую группировку в ловушку и уничтожают. Бойне, как и в реальности, предшествует атмосфера разгула и неестественного веселья. Акцию проводит Фанаэльтарна, будущий предводитель "эсэсовцев", а организует Вильгефорц, выступающий в союзе с императором. Далее пошли совсем знакомые картинки. У нильфгаардцев - группы войск "Центр" и "Восток", дивизия "Мертвая голова" в черных мундирах с нашивками в виде молний. У их противников - плакат с родиной-матерью с распущенными седыми волосами на фоне пылающих деревень, и лозунг "Родина-мать зовет!" (Впрочем, Сапковский не был бы собой, если бы не добавил из другой оперы - "Занимайтесь любовью , а не войной".) Что касается описания военных действий, здесь прямых аналогий я не вижу. Все-таки Сапковский изображает как-бы-средневековое общество, где военная техника отсутствует. Прототипом битвы под Бренной, полагаю, является битва при Ватерлоо, хотя, возможно, военные историки возразят. Однако нападение "бойцов бригады "Врихедд", проще говоря, эсэсовцев, на полевой госпиталь, возвращает нас в ХХ век. Фантастикой в этом эпизоде является лишь то, что благодаря счастливой случайности раненые и медперсонал остаются в живых. Дальнейшие эпизоды вызывают ассоциацию с Потсдамской конференцией и Нюрнбергским процессом. Имеет место попытка уничтожить главу собственных спецслужб (советская модель) и его успешное бегство в сторону южную (германская модель). Разбитые. Деморализованные представители "высшей расы", бродящие по дорогам послевоенной Европы и клянчащие хлебца у недавних противников - сколько раз до Сапковского мы об этом читали? А вот о чем мы, как правило, не читали, ни в советские, ни в перестроечные времена - об изгнании из Чехии и Польши этнических немцев (в данном случае, переселенцев из Нильфгаарда). То есть там-то об этом знали, но предполагалось - и предполагается, что грешен по определению лишь Советский Союз, а государства Восточной Европы завсегда в белых одеждах праведников. И, наконец, последняя глава. Погром в Ривии довольно точно воспроизводит аналогичные события на родине автора. Польша была единственным государством Европы, отличившимся по части еврейских погромов сразу же после войны, и до сих пор воспринимает напоминание об этом как оскорбление национальной панской гордости. Так что если некоторые читатели осерчали на Сапковского за то, что от обижает Россию, то пусть успокоятся - соотечественников он обижает не меньше. В завершение возникает вопрос: не поступает ли Сапковский аморально, обряжая события Второй мировой войны в фэнтезийные одежды? Думаю, он поступает не хуже авторов твердой SF, бесконечно переигрывающих итоги все той же войны. Но и не лучше. * Транскрипция имен на совести переводчика. У меня есть некоторые сомнения, что в кельтских языках, служащих базой Сапковскому. Звук "ы" встречается столь же часто, как в монгольском и чукотском. Наталья Резанова Дата публикации: 2008-10-13 14:09:04 Просмотров: 14309 [ Назад ]